Путешествуя по бескрайним просторам Евразии, как-то раз я повстречал
одного ещё не слишком дряхлого, но очень больного человека. Тот
сидел на обочине у полуразрушенного корпуса свечного заводика и
пальцем в пыли что-то сочинял.
- Здравствуй, друг, - окликнул его я из окна своего дилижанса...
- Здравствуй, господин, - жалобно простонал литератор и попросил копеечку.
- Как зовут тебя, старик?
- Я не старик, я полковник! Эрудит! Из Ярошей мы...
- А что произошло здесь, дедушка? Чернобыль? – поинтересовался я, передавая через форейтора два рубля. – Что случилось с вашей Родиной, друг мой?
- Жыды продали...
- Кому?
- Жыдам!
- Ага! – сказал я и трижды перекрестился на всякий случай.
- А самый главный у них гад – Мвагунгу Зебо из Ботсваны!
- Ага... – тихо повторил я, словно во сне, и, внезапно ужаснувшись, приказал кучеру, - Гони!!!
- Здравствуй, друг, - окликнул его я из окна своего дилижанса...
- Здравствуй, господин, - жалобно простонал литератор и попросил копеечку.
- Как зовут тебя, старик?
- Я не старик, я полковник! Эрудит! Из Ярошей мы...
- А что произошло здесь, дедушка? Чернобыль? – поинтересовался я, передавая через форейтора два рубля. – Что случилось с вашей Родиной, друг мой?
- Жыды продали...
- Кому?
- Жыдам!
- Ага! – сказал я и трижды перекрестился на всякий случай.
- А самый главный у них гад – Мвагунгу Зебо из Ботсваны!
- Ага... – тихо повторил я, словно во сне, и, внезапно ужаснувшись, приказал кучеру, - Гони!!!